Экономколлегия ВС рассмотрела спор о том, как семья, проживающая в трехкомнатной квартире площадью 75,3 кв. м, чуть не потеряла треть жилья, которая принадлежала их умершей родственнице. Роза Сагазитдинова скончалась в 2013 году, оставив после себя около 16 млн руб. долга по займу перед Владимиром Бойко и по его инициативе в апреле 2017 года посмертно была признана банкротом.
На момент смерти госпожа Сагазитдинова была прописана в одной квартире со своей дочерью Альфирой Лариной и внуком. Жилье принадлежало всем трем членам семьи в равных долях. Поскольку другого имущества у банкрота не было, финансовый управляющий включил принадлежащую Розе Сагазитдиновой треть московской квартиры в конкурсную массу, что предполагало продажу этой доли на банкротных торгах. Госпожа Ларина (наследник должника), ссылаясь на то, что эта квартира является единственным пригодным для проживания ее семьи помещением, попросила суд исключить из конкурсной массы попавшую туда долю ее умершей матери.
Но арбитражные суды трех инстанций ее ходатайство отклонили. Они решили, что спорная доля не является единственным жильем и потому не имеет иммунитета от взыскания, а исключение ликвидного имущества «существенным образом нарушит права кредиторов».
Не согласившись с этим, госпожа Ларина обжаловала эти решения в ВС, который исключил спорную долю из конкурсной массы. Экономколлегия ВС жестко раскритиковала подход нижестоящих судов, подчеркнув, что он «способствует возникновению долевой собственности не связанных между собой лиц, ведет к ситуации, когда для членов одной семьи квартира, по сути, становится коммунальной», что нарушает их конституционные права на достойную жизнь и неприкосновенность жилища. Иммунитет, предоставляемый единственному жилью, отметил ВС, подразумевает «недвижимое имущество в целом как физический объект, где фактически может проживать гражданин».
Отдельно ВС признал ошибочным вывод апелляции о том, что наследница «намерена безвозмездно приобрести» спорную долю в квартире, «не отвечая по долгам наследодателя». Коллегия напомнила, что здесь банкротится наследственная масса умершего должника, а не наследник, и потому он не может уклониться от исполнения обязательств. В этом случае «аккумулируется все имущество, вошедшее в наследство, и все долги наследодателя, то есть банкротство осуществляется так, как если бы наследодатель был жив».
Советник АБ «S&K Вертикаль» Алена Бачинская считает важным закрепление позиции ВС по этому вопросу на уровне коллегии, добавляя, что уже встречала в судебной практике случаи, когда наследникам, имеющим долю, не удавалось отстоять всю квартиру. «Смысл закона в том, что интересы наследодателя, могущего лишиться единственного пригодного для проживания жилья, становятся в таком исключительном случае выше, чем интересы кредиторов»,— подчеркивает госпожа Бачинская.
Впрочем, не исключены и случаи злоупотребления со стороны наследников. Например, если наследник в преддверии банкротства отчуждает все принадлежащие ему жилые помещения, чтобы унаследовать жилье, защищенное исполнительским иммунитетом. Однако, подчеркивает Алена Бачинская, кредиторам и управляющему такие недобросовестные действия нужно будет еще доказать.