Автомобили одни — залоги разные
Группа компаний заключила несколько кредитных договоров с разными банками. Сначала для обеспечения займа входящая в группу фирма «Модус-ВН» заложила Сбербанку 14 машин. По договору товары находились в обороте, а залогодатель мог менять заложенные автомобили, если они относились к той же товарной группе (легковые). Например, он имел право продать их и заменить другими за ту же стоимость. В январе 2015 года сведения о них включили в залоговый реестр. Затем «Модус-ВН» заложил 18 машин банку «Возрождение». По одному договору он передал те же 14 автомобилей как товары в обороте, а на оставшиеся четыре заключил стандартный договор залога. Эти машины стороны не стали как-то идентифицировать. Но по условиям заключенного соглашения компания могла продать заложенное имущество только с согласия банка.
Через пять лет «Модус-ВН» признали банкротом (дело № А14-16949/2019). После чего «Возрождение» сначала заключило с должником дополнительное соглашение к договору залога товаров в обороте, включив в него опись с конкретными марками и VIN-номерами автомобилей. Затем аналогичные изменения внесли и в обычный договор залога на оставшиеся четыре автомобиля. Таким образом все транспортные средства оказались индивидуализированы.
В итоге банк включил свои требования в реестр кредиторов в размере 1,5 млрд руб., из которых 162 млн руб. были обеспечены залогом из 18 машин. Позже арбитражный суд признал залоговый статус в размере 57,5 млн руб. по тем же машинам за «СБК Геофизика», которому Сбербанк передал право требования. Во время конкурсных процедур автомобили продали с торгов за 25,2 млн руб., и кредиторы потребовали перечислить эту сумму на их счет. При этом старшинство залога не было очевидно.
Товары индивидуально-определенные или в обороте?
Чтобы разрешить разногласия между двумя залогодержателями и определить, кому пойдут средства от продажи транспорта, конкурсный управляющий обратился в суд. Первая инстанция установила, что требования «СБК Геофизика» обеспечены легковыми авто, запчастями и аксессуарами без идентифицирующих признаков. Тогда как 18 машин по требованиям «БМ-Банка» (правопреемник «Возрождения») указаны с марками и VIN-номерами. Это свидетельствует о разных договорных конструкциях: залоге товара в обороте и стандартном залоге индивидуально-определенной вещи. Но поскольку основная деятельность должника связана с розничной продажей легкового транспорта, Арбитражный суд Воронежской области решил, что обычный договор с «Возрождением» на четыре автомобиля тоже относится к залогу товара в обороте, хоть в нем и есть индивидуальные признаки. В итоге суд определил старшинство за правопреемником Сбербанка, так как обременение перед ним зарегистрировали раньше. Следовательно, выручку с торгов за машины должна была получить «СБК Геофизика».
Но 19-й ААС решил иначе. Он оставил в силе акт первой инстанции только в отношении 14 машин, которые по договору с обоими кредиторами числились как в обороте. Средства от продажи еще четырех автомобилей, по мнению суда, должны перейти правопреемнику «Возрождения». Апелляция решила, что они не могут быть предметом залога товаров в обороте. Согласно ст. 357 ГК, если предмет обеспечения не индивидуализирован, то залог товара в обороте может рассматриваться как классическое залоговое право (на конкретную вещь) только после ее индивидуализации и прекращения оборота. Такая остановка называется кристаллизацией (заморозкой) — переводом неопределенного по составу заложенного имущества в твердую форму с индивидуально-определенным предметом залога. А значит, залоговое право на такую вещь возникает только с момента кристаллизации. По мнению суда, залог по четырем автомобилям перед «БМ-Банком» первоочередной, поскольку его заморозка произошла в момент подписания дополнительного соглашения к договору, а у «СБК Геофизика» позже — в момент введения процедуры конкурсного производства. Кассация эту позицию поддержала.
Влияние на практику
Рафаэль Нугманов, юрист адвокатского бюро S&K Вертикаль, указал на прошлогодний спор о залоге автомобилей в обороте в рамках банкротства автодилера (дело № А40-192673/2017). При этом эксперт отмечает, что, несмотря на вывод ВС о старшинстве между залогом товаров в обороте и обычным залогом, Гражданский кодекс не содержит специальных правил определения первоочередности между этими конструкциями. При этом в других юрисдикциях, например в Англии, приоритет отдается залогу товаров в обороте.
Нугманов обратил внимание и на призыв экономколлегии не толковать договоры залога буквально и учитывать общую волю сторон и все обстоятельства его заключения и исполнения. В частности, для залога товаров в обороте необходимо смотреть на следующие обстоятельства:
- обособленность предмета залога от других аналогичных товаров;
- помещение товаров в отдельное место, скрытое от покупателей;
- нанесение залоговых знаков.
Экономколлегия указала: определить, что это договор залога товаров в обороте, можно, если у залогодателя есть право менять состав обремененного имущества в пределах оговоренной стоимости и он хранит его у себя. Тогда как в обычном договоре залога индивидуально-определенной вещи должны быть сведения, по которым можно выделить товар из других, и запрет реализации без согласия залогодержателя. Но и этих признаков может быть недостаточно, чтобы однозначно говорить об обычном договоре залога, обращает внимание Нугманов. По мнению эксперта, этот вывод Верховного суда — ключевой в деле.