Гражданский кодекс позволяет забирать в доход государства все полученное в сделке, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. В последнее время эта норма стала нести опасность для широкого круга лиц: если раньше ее применяли в основном к госконтрактам, то теперь безнравственными называют сделки, совершенные в обход контрсанкционного регулирования. Кроме того, этот механизм очень удобен для государства, поэтому юристы ожидают расширения его применения.
«Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна», — устанавливает ст. 169 ГК. Эта же норма предусматривает и последствия признания сделки ничтожной по такому основанию: все полученное сторонами, действовавшими умышленно, можно взыскать в доход государства. То есть такое положение не очень применимо для защиты с точки зрения бизнеса, который просто не получит ни денег, ни активов при оспаривании сделки по этому основанию, констатирует руководитель проектов АБ S&K Вертикаль Борис Романов.
Из-за того что оспаривание сделки на основании ст. 169 ГК позволяет взыскать имущество в доход государства, ее регулярно берут на вооружение госорганы. Часто статья используется при оспаривании госконтрактов, заключенных с существенными нарушениями, при оспаривании внешнеторговых сделок и сделок по незаконному выводу валюты за рубеж в нарушение установленных запретов.
Проблемы толкования нравственности
Для применения ст. 169 ГК надо установить, что цель сделки, а еще права и обязанности, которые стороны стремились установить при ее совершении, заведомо противоречили основам правопорядка или нравственности и хотя бы одна из сторон сделки действовала умышленно. Но проблема в том, что понятие «основы правопорядка и нравственности» оценочное, а четкие критерии соответствия тех или иных сделок либо действий таким «основам» в законодательстве не закреплены.
Борис Романов отмечает, что противоречие сделки основам правопорядка и нравственности суд устанавливает в каждом конкретном случае. Из-за этого такая норма на юридическом сленге называется «резиновая», то есть теоретически применимая к неопределенному количеству нарушений.
Поэтому, ссылаясь на обсуждаемую норму, суды ориентируются на несколько разъяснений от высших инстанций. Так, активно применяется определение Конституционного суда от 8 июня 2004 года № 226-О, в котором упоминаются понятия «основы правопорядка» и «нравственность». В этом определении КС отметил: это оценочные понятия, применяться они должны в зависимости от обстоятельств конкретного спора. «Антисоциальность сделки, дающая суду право применять данную норму Гражданского кодекса, выявляется в ходе судопроизводства с учетом всех фактических обстоятельств, характера допущенных сторонами нарушений и их последствий», — подчеркивали судьи.
Пленум Верховного суда в Постановлении от 23.06.2015 № 25 указывал, что к таким сделкам относят договоренности, направленные на производство и отчуждение объектов, которые ограничены в гражданском обороте: оружие, боеприпасы и наркотики. Кроме того, можно оспорить сделки, касающиеся изготовления или сбыта поддельных документов и ценных бумаг. «При этом Пленум не указывал само по себе уклонение от уплаты налогов как цель сделки, заведомо противную основам правопорядка или нравственности», — отмечает Юров. В обзоре практики Верховного суда № 2 (2016) суд пришел к следующему выводу: «Крупная сделка хозяйственного общества, совершенная на основании подложных документов без согласия единственного участника, не может быть признана ничтожной на основании ст. 169 ГК как совершенная с целью, противной основам правопорядка и нравственности».
Из недавних разъяснений выделяется мартовское определение коллегии ВС по гражданским делам (№ 69-КГ23-15-К7). В этом споре судьи указали, что нельзя применять нормы УК о конфискации имущества как закона, устанавливающего гражданско-правовые последствия недействительности сделок.
Судебная практика
Долгое время Верховный суд пресекал расширительную трактовку понятий, предусмотренных в ст. 169 ГК. По словам Зурабяна, в хозяйственных отношениях эта норма применяется крайне редко. «По общему правилу ее применение связано с нарушением принципов брачно-семейных отношений, нарушением прав детей», — отмечает эксперт и приводит в качестве примера определение ВС по делу № 5-КГ13-88. В этом деле матери двоих детей удалось оспорить сделку бывшего супруга, который подарил квартиру третьему лицу.
Но в практике достаточно примеров использования прокуратурой обсуждаемой статьи в спорах других категорий. Например, в прошлогоднем деле № А43-10721/2023 Генпрокуратура взыскала с фирмы «Каспий — Лада» в доход государства 96,5 млн руб. Как установили суды, эта компания совместно с «Мегаполисом» заключила мнимую сделку по поставке типографского оборудования, намерения исполнять которую у них не было. «Ответчики, используя в качестве способа легализации доходов обращение в суд с целью придания правомерного вида незаконным финансовым операциям, действуя согласованно и противоправно, нелегально ввели в оборот денежные средства», — говорится в решении по делу. А поскольку стороны действовали недобросовестно, двусторонняя реституция по этой сделке невозможна, указал поддержанный вышестоящими судами АС Нижегородской области.
Еще одна категория, где активно применяется норма, — споры о сделках, которые направлены на легализацию незаконного контроля иностранных лиц над стратегически важным предприятием, рассказывает Романов. Так, в прошлом году Генпрокуратура смогла взыскать в доход государства 100% акций компании «Плутон», которая занимается разработкой и производством вооружения. В 1994 году компания «Объединение «Мастер» приобрела 20% акций в уставном капитале фирмы. К сентябрю 2010 года 99,67% акций «Плутона» находились под контролем иностранных компаний. Осенью 2011 года эта доля достигла 100%. При этом согласие правкомиссии на совершение сделки никто не получал. «Эти действия повлекли причинение вреда публичным интересам по обеспечению обороны страны и безопасности государства», — решил АСГМ. Суд подчеркнул, что в такой ситуации доводы о пропуске срока исковой давности «не имеют значения».
Ст. 169 ГК суды применили еще в нескольких «деприватизационных» спорах, например в деле «Дальнегорского ГОК» (№ А51-13465/2023) и «Порта Пермь» (№ А50-17636/2023). О том, какие еще механизмы использует государство для изъятия частной собственности, мы рассказывали в материале «Как устроена деприватизация и кому она угрожает». «Статья является достаточно удобным правовым инструментом для возврата в государственную собственность крупных активов», — отмечает Романов.
А в конце апреля Арбитражный суд Московской области вынес решение по иску МИФНС по крупнейшим налогоплательщикам № 1 о признании недействительной сделки бывшей российской «дочки» IKEA — общества «Торг» и ирландской Fami Limited (дело № А41-6043/2024). Ответчик заключил договор на поставку товаров с «Маркет. Трейд» (маркетплейс «Яндекс Маркет») в ноябре 2022 года после ухода IKEA из РФ. Всю выручку от этого соглашения «Торг» перевел в адрес ирландской Fami Limited, еще одной структуры шведского мебельного ретейлера. Налоговая инспекция требовала признать сделку недействительной и вернуть в доход государства всю прибыль от нее в размере 12,9 млрд руб. Суд указал: фирма «Торг» знала о контрсанкционных мерах, ведь в договоре компания указала на невозможность выполнения своих платежных обязательств. При этом налогоплательщик, заведомо осознавая необходимость соблюдения этих норм, действовал недобросовестно. В результате иск удовлетворили в полном объеме.
Что делать и что будет
«Основной риск сейчас заключается в том, что суды начнут шире толковать понятия «основы правопорядка» и «нравственность», ставя сделки, совершенные в нарушение контрсанкционного регулирования, в один ряд с традиционными антисоциальными сделками», — опасаются юристы. А с учетом количества заключенных за последнее время сделок, попадающих в сферу действия контрсанкционных указов, такой подход нарушит стабильность делового оборота, особенно в ситуациях, связанных с уходом иностранного бизнеса из России, предупреждает эксперт. Если тренд на предъявление исков о передаче активов в государственную собственность сохранится, то практика применения ст. 169 ГК РФ станет еще более обширной, ожидает Романов.
В такой ситуации бизнесу важно внимательно следить за содержанием текущих сделок и проводить глубокий анализ заключенных сделок, чтобы заранее получить дополнительные подтверждения их правомерности. «Такими аргументами могут служить документы и разъяснения, полученные от государственных органов, сведения о движении денег по счетам, протоколы переговоров, переписка и прочее», — объясняет Романов. При этом анализ должен быть максимально глубоким как по содержанию, так и по срокам. Сроки исковой давности по требованиям прокуратуры чаще всего применяются с даты проведенной надзорным органом проверки. Фактически они не ограничены, резюмирует эксперт.