Кассация встала на защиту получившего право требования к должнику в результате правопреемства нового кредитора, которому нижестоящие суды не дали войти в дело о банкротстве.
ЗАО «Пищекомбинат Прохладненский» ранее признавалось банкротом. Кредитор Валерий Мамиев погасил требования кредиторов на 7,8 млн рублей, после чего суд прекратил дело. Позже Мамиев уступил право требования Анзору Кешеву. Последний безуспешно пытался взыскать долг и обратился в суд с заявлением о банкротстве ЗАО «Пищекомбинат Прохладненский». Суды первой и апелляционной инстанций признали его заявление необоснованным из-за отсутствия акта о процессуальном правопреемстве. Арбитражный суд Северо-Кавказского округа указал, что переход права произошел в силу закона, но для процессуального правопреемства нужен судебный акт. Однако суды ранее не рассмотрели требования кредитора, поэтому кассация направила его заявление на новое рассмотрение для включения в реестр в рамках возбужденного по требованию ФНС нового дела о банкротстве ЗАО «Пищекомбинат Прохладненский» по упрощенной процедуре отсутствующего должника.
Фабула
ЗАО «Пищекомбинат Прохладненский» в 2019 году было признано банкротом. Кредитор Валерий Мамиев полностью погасил требования кредиторов на сумму около 7,8 млн рублей, после чего дело о банкротстве № А20-1807/2016 было прекращено. При этом в марте 2022 года Валерий Мамиев по договору уступки передал право требования к ЗАО «Пищекомбинат Прохладненский» Анзору Кешеву.
Кешев неоднократно безуспешно пытался взыскать долг: суды возвращали и оставляли его заявления без рассмотрения. Наконец, в 2023 году ЗАО «Пищекомбинат Прохладненский» было вновь признано банкротом по упрощенной процедуре отсутствующего должника (А20-2928/2024).
Кешев обратился в Арбитражный суд Кабардино-Балкарской Республики с заявлением о банкротстве ЗАО «Пищекомбинат Прохладненский» и включении своего требования в размере около 9,5 млн рублей в реестр кредиторов (дело А20-6118/2023).
Суды первой и апелляционной инстанций признали заявление Анзора Кешева необоснованным и прекратили производство по делу.
Кешев и Мамиев пожаловались в Арбитражный суд Северо-Кавказского округа, рассказал ТГ-канал Ликвидация и банкротство. Они посчитали, что произошел переход права требования от Валерия Мамиева к Анзору Кешеву, который имеет право инициировать дело о банкротстве ЗАО «Пищекомбинат Прохладненский».
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции, с которым согласился апелляционный суд, признал заявление Анзора Кешева необоснованным и прекратил производство по делу. Суды исходили из отсутствия у Анзора Кешева права на инициирование дела о банкротстве ЗАО «Пищекомбинат Прохладненский» в силу отсутствия судебного акта о процессуальном правопреемстве Мамиева на Кещева на основании договора уступки.
Апелляционный суд также указал, что поскольку Мамиев в рамках дела № А20-1807/2016 не обращался с заявлением о процессуальном правопреемстве, а замена кредитора не производилась, его бездействие свидетельствует об отказе от погашенных им требований. Следовательно, Мамиев передал Кещеву несуществующее требование.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Северо-Кавказского округа не согласился с нижестоящими судами.
В результате удовлетворения Валерием Мамиевым требований кредиторов в рамках дела № А20-1807/2016 произошло правопреемство в материальном праве в силу закона — у Мамиева возникло право требования к ЗАО «Пищекомбинат Прохладненский» по договору беспроцентного займа (пункт 14 статьи 113 закона о банкротстве). Он передал это право требования Анзору Кешеву по договору уступки.
Правопреемство в материальном праве само по себе не порождает автоматически процессуальное правопреемство. Суд решает вопрос о процессуальном правопреемстве и обязан исследовать фактические обстоятельства.
Поскольку спорное требование перешло к новому кредитору до предъявления его в деле о банкротстве должника первоначальным кредитором, требование Анзора Кешева должно подтверждаться определением суда о процессуальном правопреемстве.
Однако окружной суд учел, что ранее суды не рассматривали по существу требования Анзора Кешева, а прекращали производство по ним. Это фактически лишило Кешева права на удовлетворение своего требования. При этом ФНС России возбудила новое дело о банкротстве ЗАО «Пищекомбинат Прохладненский».
Итог
Арбитражный суд Северо-Кавказского округа отменил акты нижестоящих судов в части признания заявления Анзора Кешева необоснованным. Суд направил заявление Кешева в Арбитражный суд Кабардино-Балкарской Республики для рассмотрения в рамках дела о банкротстве А20-2928/2024 как заявления о включении в реестр требований кредиторов. В остальной части суд оставил судебные акты без изменения.
Почему это важно
По мнению некоторых юристов, в рассматриваемой ситуации кассационная инстанция вынесла «соломоново решение».
Они полагают, что в рассматриваемой ситуации имело место материальное правопреемство между лицом, погасившим требования первоначальных кредиторов (Мамиевым), и лицом, которое впоследствии приобрело данное право требования (Кешевым). Тот факт, что Мамиев не стал обращаться в суд с заявлением о процессуальном правопреемстве, не мог быть истолкован апелляцией как его отказ от своего материального требования к должнику. В оценке данных обстоятельств апелляционный суд проявил творческий подход, стремясь каким-то образом разрешить противоречие между общими нормами ГК РФ о правопреемстве и специальными нормами закона о банкротстве. Хотя апелляционный суд мог бы просто констатировать отсутствие всех требуемых условий для процессуального правопреемства, отказывая Кешеву в удовлетворении его заявления о признании должника банкротом, не ставя при этом под сомнение действительность материального права на взыскание задолженности. Суд кассационной инстанции, по существу, проблему не разрешил. Констатировав факт отсутствия процессуального правопреемства и, следовательно, невозможность удовлетворения заявления Кешева о банкротстве должника, кассационный суд предложил расценить такое заявление в качестве заявления о включении в реестр кредиторов должника на фоне инициирования процедуры банкротства должника вновь третьим лицом. При этом непонятно, что делать с таким заявлением, если третье лицо перестанет быть стороной в деле о банкротстве должника. Из этого следует вывод, что если бы третье лицо не инициировало банкротство должника, то кассационный суд был бы вынужден принять зеркально противоположное решение и оставить в силе решения нижестоящих судов полностью.
По итогам анализа судебных актов по этому спору юристы поднимают два правовых вопроса:
Первый — является ли отсутствие процессуальной замены на стороне кредитора лица, осуществившего полное погашение реестра требований кредиторов (далее — РТК) должника, свидетельством отказа кредитора от требований к должнику? Позиция суда кассационной инстанции по этому абсолютно обоснованна и законна, так как погашение третьим лицом РТК в полном объеме в соответствии с законом о банкротстве приводит к прекращению процедуры банкротства в отношении должника и переходу права требования к должнику в размере погашенного РТК, что прямо указано в п. 14 ст. 113 закона о банкротстве.
И второй — является ли судебный акт о полном удовлетворении требований кредиторов третьим лицом подтверждением требования такого лица к должнику для целей возбуждения нового дела о банкротстве в отношении должника по правилам п. 2 ст. 7 закона о банкротстве? Позиция суда по второму вопросу, является спорной, так как суд, указывая на наличие правопреемства в силу закона, смело распространяет силу судебного акта по прекращенному банкротному делу на право возбудить новое дело о банкротстве должника.
«Исходя из буквального толкования закона о банкротстве, перешедшее к новому кредитору право требование к должнику в размере погашенного РТК трансформируется в заемное обязательство должника перед ним, притом срок займа определяется моментом востребования. Следовательно, на момент вынесения определения о полном удовлетворении требований кредиторов и прекращении в связи с этим производства по делу просрочка на стороне должника по отношению к новому кредитору может еще и не возникнуть, т. е. данный судебный акт не может подтверждать долг должника перед новым кредитором для целей возбуждения нового дела о банкротстве, где, помимо вступившего в силу судебного акта, также требуется 3-месячная просрочка исполнения обязательства на стороне должника», — отмечают юристы.
Исходя из чего, исправление судом кассационной инстанции ошибки нижестоящих судов в части вывода, что необращение кредитора, который погасил РТК, с заявлением о процессуальной замене в деле о банкротстве не указывает на его отказ от данного требования к должнику, является обоснованным.
Другие специалисты отмечают, что кассация в рассматриваемом деле приняла очень странное с юридической точки зрения решение.
С одной стороны, суд абсолютно верно констатировал, что заявитель был обязан совершить процессуальное правопреемство для того, чтобы начать банкротить компанию-должника. С другой — тройка судей учла контекст событий (попытки заявителя взыскать долг, предъявить свое требование в прекращенной процедуре банкротства должника) и пришла к выводу, что заявитель фактически оказался лишен права на судебную защиту своего требования. По итогу требование заявителя было передано на рассмотрение в новое дело о банкротстве должника для рассмотрения вопроса о его включении в реестр. Можно сказать больше — кассация, по сути, сослалась на непрофессиональный характер арбитражного процесса в России, и отсутствие разъяснения судом первой инстанции заявителю — физическому лицу о необходимости заявить о процессуальном правопреемстве в первом деле о банкротстве, что решило бы проблему.
Олег Лаптев, юрист адвокатского бюро S&K Вертикаль, отметил, что единственный вывод кассации, не вызывающий вопросов в рассматриваемом постановлении, — это то, что в данной ситуации между должником и изначальным кредитором возникли отношения по беспроцентному займу.
Однако уже следующий вывод кассации, что заявителю для признания его требования обоснованным достаточно произвести процессуальное правопреемство в прекращенном деле о банкротстве, является, по меньшей мере, спорным: после погашения требований всех кредиторов должника в деле о банкротстве по общему правилу возникает не материальное правопреемство с этими кредиторами, а новое обязательство. Это, в свою очередь, означает, что заявителю надо обращаться с самостоятельным иском, а не за процессуальным правопреемством, и уже потом только с заявлением о признании должника банкротом.
Данный вывод, впрочем, по мнению Олега Лаптева, не самый экстравагантный в постановлении — куда нестандартнее решение кассации направить спор на новое рассмотрение, но в другое, более позднее дело о банкротстве.
«Судя по всему, без каких-либо ходатайств со стороны участников процесса, это, конечно, можно рассмотреть как проявление принципа процессуальной экономии — вместо разъяснения, что заявитель может обратиться повторно с требованием в другое дело о банкротстве, кассация сразу направила его заявление туда. Но, вообще-то, это серьезное нарушение как независимости суда, рассматривающего свое конкретное дело, так и принципа состязательности сторон, а конкретно должника и его других кредиторов. В частности, они вполне могли рассчитывать, что Кешев так и не обратится в суд в надлежащем порядке. В этой связи есть сомнения, что подобный подход закрепится в судебной практике», — пояснил Олег.